Гималайский гриф: Стервятник с супер желудком
Буддисты считают, что каждый человек должен приносить пользу даже после своей смерти. А раз работать и молиться он уже не может, так зачем телу пропадать? Поэтому среди тибетцев и ближайших к ним народов распространён обычай «небесного погребения», когда после молитв и обрядов тело погибшего скармливают птицам.
Быть может, с точки зрения христианской морали такой обычай кажется дикостью. Но с точки зрения биологии «небесные погребения» крайне полезны для окружающей среды. Разлагающееся тело — это болото, кишащее бактериями и прочей гадостью. А если при жизни организм болел чем-то заразным, то его тело превращается в оружие массового поражения. Гималайские грифы, или кумаи, выступают в роли природных санитаров.
На поиски падали кумаи вылетают днём. Размерами пернатый не обделён — вес от 8 до 12,5 килограмм, размах крыльев около 3 метров. Поэтому птиц лихо раздаёт пенделей более мелким падальщикам. Лишь волки и снежные барсы могут помешать трапезничающему грифу.
Хотя вкусы у нашего героя крайне своеобразны. Свежую падаль он не ест — его блюдо должно «настояться». Иногда кумаи выжидают несколько дней, прежде чем приступить к обеду. Желудочный сок грифов имеет очень кислую среду — его рН может опускаться до 0. Для сравнения — у человека это значение на уровне 3, у собак — около 2. Поэтому птицы могут переварить падаль какой угодно свежести. Вместе с костями, шкурой и всеми бактериями.
Им не страшны ни продукты разложения белков и жиров, ни особо опасные заболевания, вроде чумы. А если попадаются устойчивые к кислоте возбудители, за дело берётся мощнейшая иммунная система. После вкусного обеда грифы принимают солнечные и при возможности водные ванны. Этот ритуал обязателен — ультрафиолет и вода помогают очистить оперение от токсичных остатков трапезы.
Пернатые жили в таком ритме достаточно долго, и всё было нормально. Однако в какой то момент популяция начала травиться именно из-за того самого похоронного обычая. Что же случилось? Дело в том, что нынешние люди сплошь нашпигованы всякой химией. Заболела голова — таблеточку, насморк — порошочек, а ведь всё это накапливается в органах и тканях.
Наиболее изученная для грифов угроза — обычный диклофенак. В отличие от бактерий, диклофенак и его производные не разлагаются в желудке птиц. Поэтому, когда грифы поедают организм, что ещё недавно (и, видимо, безуспешно) лечили нестероидными противовоспалительными средствами, сами получают значительную дозу препарата.
Подтверждением этой теории может служить катастрофическое сокращение численности некоторых видов индийских грифов. В стране с 1994 года препаратами диклофенака активно лечили местный скот. Позже правительство отказалось от этой затеи, поскольку без небесных санитаров выросло количество диких собак. Пока что последствия отравления птиц не сильно влияют на популяцию тибетских грифов — вид хоть и находится под угрозой исчезновения, но всё ещё поправимо. Живут кумаи долго — в дикой природе до 45 лет. Только вот размножаются медленно.
Сезон любви длится с января по апрель. Птицы живут в высоких районах Гималаев и на Тибетском нагорье, а для гнездования выбирают отвесные скалы от 1200 до 4500 метров высоты. На одном удобном участке горы рядом друг с другом могут жить 5-7 счастливых родителей. Одна пара пернатых использует жилище и друг друга несколько лет подряд — грифы моногамны и не любят переезды. Брачные игры тоже не их конёк: полетали и в койку.
К весне самка откладывает всего одно крупное и овальное яйцо. Почти два месяца родители поочередно будут его высиживать, а потом ещё полгода кормить птенчика. К началу осени птенцы встают на крыло и начинают свой путь санитара гор, избавляя соседей по экосистеме от опасных болячек.