Бобры: Идеальный коммунизм давно построен
Дорогие наши давние подписчики, недавние подписчики и те, кто планирует быть нашими подписчиками, вы помните, как в детстве унылые взрослые приставали к вам с дурацким вопросом: а кем ты, деточка, хочешь стать? А? А?! К некоторым унылые взрослые пристают с этим до сих пор, а представьте, если бы вы родились с профессией в зубах!.. То есть в лапах… Тьфу, в руках! Словом, представьте, что вы бы уподобились нашему сегодняшнему герою.
Он — истинный пролетарий, рабочий, который пошел бы на штурм Зимнего дворца исключительно чтобы перестроить его с применением современных сталь-конструкций.
Итак, под залп с крейсера «Авроры» встречаем: бобр.
Кстати, как правильно, бобр или бобёр? Можно запомнить довольно просто: бобр — он добр, а бобёр – уже не очень, потому что мертв. Бобёр — это обозначение меха зверюги, а бобр — так сказать, ФИО. По современным нормам можно и так, и сяк, но мы — сторонники консервативных норм великого и могучего.
Бобр — грызун. И не просто грызун, а наш ответ знаменитой капибаре — только ей в размерах и уступает: 1,3 метра в длину и килограмм 30 веса. Прибавьте густой водонепроницаемый мех, перепонки на лапах, знаменитый хвост лопатой и здоровенные резцы — картинка получается внушительная.
Живет вот это вот всё в Европе и Европейской части России-матушки, плюс — отдельный вид в Канаде. И спасибо, что так, потому что бобр жив благодаря редкому для человечества благоразумию — крайне вовремя люди успели исправить собственные ошибки и бобра выбить не до конца. К началу XX века мы имели все шансы отправить нашего гостя в небытие, устроив неслабую экологическую катастрофу, но-таки нет, обошлось! Сейчас бобры процветают и в заповедниках, и вообще везде, куда доберутся.
Добираются они, в основном, до средних размеров речушек, каналов и берегов водоемов, избегая крайностей: крупных полноводных рек или наоборот — слишком мелких. И вот тут включаются гениальные бобровые способности. Гениальные без преувеличения, ведь то, чему учат человеческих инженеров годами в вузах, у зверя зашито на подкорке с рождения.
Бобры — будучи семьянинами, сооружают для своей социальной ячейки потрясающий пентхаус из нор в берегах водоемов с охранным сооружением на входе в виде хатки. Вход в хатку всегда находится под водой — что предельно логично — наземные хищники не доберутся. Зато для таких же, как он сам, рабочих и мирных тружеников у бобра всегда найдется комната в коммунальной норе. Выхухоли, ондатры и прочая живность часто пользуются широтой пролетарской бобровой души.
А что же со входом под водой? Уровень воды-то величина непостоянная. Тут инженерный гений водонепроницаемого грызуна раскрывается во всей красе. Для того и существуют знаменитые бобровые плотины — чтобы регулировать уровень воды в хатках. Плотины бобры мастерят такие, что строители ГЭС могут удавиться от зависти: учитывается скорость течения реки, от этого зависит форма плотины, предусмотрены стоки на случай паводков, словом, представить, что этот заслон возвели несколько мышей-переростков с плоскими хвостами, очень непросто.
Экологическая катастрофа — вы сказали? А какое отношение бобр имеет к экологии? А прямое. Животина своими древесными спилами, плотинами и хатками создает уникальную экосистему, меняя ландшафт и создавая новое пространство для жизни кучи других существ. Практически поднимает целину, куда толпами сбегаются птицы, рыбы (да-да, тоже сбегаются), другие млекопитающие. На обжитом бобрином месте начинают расти, размножаться и всячески процветать всевозможная живность. Хоть кто-то же должен был построить коммунизм!
Живут бобры дружно, как правило, семьями, где царит матриархат — кухарка, тьфу, главная самка управляет мужем и детишками, которые раз в год появляются на свет после того, как родители вдоволь порезвятся подо льдом в феврале. Плавать детей учат чуть ли не на вторые сутки после рождения, причем в соответствии со спартанским (пардон, советским) воспитанием — в воду пинком под зад. Кто не утонет — научится плавать. Это шутка, конечно, с выплыванием у них никаких проблем. А с родителями бобрята живут до вступления в комсомол — аж два года, только потом смахивают слезу и отправляются на поиски собственного еще не изрытого берега.
Какой из всего этого можно сделать вывод? Про известный тезис: «Убей бобра — спаси дерево» лучше забыть. Бобр талантлив, умен и чрезвычайно полезен. И отнюдь не только своей струёй (польза которой для потенции, к слову, никем не доказана — звери ею территорию метят) и тем, что ваш дед не мерзнет в шапке из бобрового меха. Бобр строит целую экосистему, создавая условия существования десяткам видов животных, а ту сотню деревьев на такое благое дело не жалко!
Посему, бобры всех стран объединяйтесь, а люди им в том не мешайте.
