Пургаториус: Доисторический прародитель приматов и человека

Всё началось в далёком мезозое, в прекрасном американском штате Монтана среди зелёных лесов, горных озёр и декораций к фильму «Сумерки». Млекопитающие уже давно вели свою охоту на просторах старушки-Земли, но пока ловили только лещей от динозавров. В этих непростых условиях и появился наш герой. От всего рода пургаториусов не осталось даже рожек, зато есть ножки да пара зубов с обломком нижней челюсти. Но даже этого хватило, чтобы примерно представить, кем пуртагориус был по жизни.

Это то, что осталось от нашего предка.

По прикидкам, хвостатый пращур весил как стопка беленькой — 20-90 граммов (всё зависит от степени наполнения стопки). При этом телом пуртагориус напоминал плод любви белки и лемура. Строение пяточной кости говорит о том, что животин был древолазом и уже умел то, в чём преуспели все приматы — прыг-скок по веткам.

Смотрит в светлое будущее всех млекопитающих.

Всеядность — ещё одна фишка приматов — у нашего героя тоже была. Передние зубы идеально подходили для расчленения насекомых, а задние — перетирания фруктов, семок и прочей ботвы. Чуть позже род пургаториусов разделился на несколько видов со специализацией на чём-то одном, но именно наши предки были всеядными меховыми варежками.

Пацаны, начинайте вымирать без меня! Ща поем и тоже подтянусь.

Но 66 миллионов лет назад пришло время вымирать. Одни динозавры от скуки окаменели, другие зачем-то растаяли и превратились в нефть. А вот первые млекопитающие на вымирание опоздали. Зато теперь можно было не прятаться в тени! Полная теплокровность и меховая шуба позволяли не зависеть от погоды и времени суток. А живорождение и уход за детёнышами в разы увеличивал шанс выживания молодняка.

Тянется за последним прошлогодним салатиком. Как я его понимаю!

Экологические ниши освободились, и уже через какой-то миллион лет протоприматы по количеству живых душ занимали больше 60% от всех известных нам на тот момент видов. Ещё каких-то 65 миллионов лет потерпеть, и они завоюют всю планету. А всё благодаря неприметной полубелке, которая просто хотела жить.